Надо признаться честно, историк из меня никакой. Лежит передо мной книжица "Энгельсское зенитное ракетное" выпущенная издательством МО СССР в 1982 году, написанная ныне здравствующим и живущим в Энгельсе В.П. Калмычковым, но что-то не сходится у меня и дата рождения училища, означенная в книге как 27 июня 1951 года, и бодро описанные трудовые подвиги во время войны жителей  города принявшего училище.

Поэтому, пусть и не так связано, в силу разрозненности фактов и противоречивости сведений, но все же на имеющих фактическое существование основаниях я рискну предложить учесть события имевшие место быть до 1951 года.

Пусть представленная тут история будет вам предложена как рабочая версия, которую можно править и дополнять, и может быть совместными усилиями мы ближе подойдем к истории создания училища и нам удастся разглядеть путь пройденный училищем, который может оказаться  гораздо длиннее и трагичнее...

… По Европе катилась Вторая Мировая война, ось Рим-Берлин уже существовала. Великобритания, гарантировавшая неприкосновенность Польши и 3-го сентября 1939 года объявившая о начале боевых действий против Германии сразу понесла потери на море – 3-го сентября был торпедирован и затонул пассажирский пароход «Атения», а 5 и 6 сентября у берегов Испании были потоплены корабли «Босния», «Ройал Сетр» и «Рио Кларо», 14 октября 1939 года германская подводная лодка потопила английский линкор «Ройал Оук», находившийся на стоянке в военно-морской базе Скапа-Флоу. Вскоре действия немецкого флота и авиации поставили под угрозу международную торговлю и само существование Великобритании. Для Великобритании, привыкшей безраздельно властвовать на море это было позорно и если на суше боевые действия Британии в этот период вошли в историю под названием «странной войны», то на море англичане сразу включились в активные боевые действия, направленные, главным образом, на защиту своих торговых путей  через Суэц в Индию и Африку. Для этого необходимо было обеспечить превосходство в Атлантике и Средиземном море.

Шел 1940-й год, 10 июня 1940 года Италия, как верный союзник Германии объявила войну Великобритании, 13 сентября итальянские войска вторглись в Египет и стали продвигаться вдоль побережья Средиземного моря. Британские войска, не оказывая сопротивления, отходили, 28 октября 1940 года Италия напала на Грецию несмотря на то что Греция как и Польша находилась под защитой Британской короны. Этого Британия уже не могла стерпеть. Вездесущая и пронырливая английская разведка установила, что оборона итальянской военно-морской базы Торанто, особенно ПВО, недостаточно сильна, корабли в базе расположены скученно, представляя выгодную цель для атаки с воздуха, чем и воспользовались Британское Адмиралтейство.

Известен под прозвищем «Авоська». Несмотря на то что самолёт устарел к 1939, успешно применялся во время войны и был снят с вооружения лишь в 1945 г.

История создания нашего училища началась в тот момент, когда командир группы английских палубных торпедоносцев «Суордфиш» (Меч Рыба) в ночь с 11 на 12 ноября 1940 оторвал колеса своей машины от палубы авианосца «Илластриес» и повел за собой ударную группу из 20 машин в ночную мглу курсом на Торанто. Для итальянцев налет неожиданным не был, группу торпедоносцев встретил ожесточенный огонь почти двух сотен зенитных пулеметов и сотни зенитных орудий!

Два!  Два британских воздушных торпедоносца были сбиты! Но в результате попаданий торпед и бомб линкор «Кавур» затонул, линкор «Джулио Чезаре» сел на грунт, линкор «Литторио», получив три торпедных попадания, тоже сел на грунт.

Именно тот факт, что за пятнадцать минут (!) была уничтожена военно-морская база, ее инфраструктура и линейные корабли представляющие в море грозную боевую силу, которые строятся годами с привлечением огромных средств и людских ресурсов, и для этого потребовалось всего 20 недорогих самолетов и двадцать человек, пилотов, а вся система защиты базы с воздуха оказалась не эффективной и заставил наркома ВМФ Кузнецова задуматься о проблемах ПВО военно-морских баз и флота.

Нельзя не отметить, что еще во времена царской России, вопросу защиты от атак с воздуха стали уделять внимание сразу по мере того как глядя на летящий аэроплан отпало любопытство: «Упадет прямо сейчас или еще полетает?». В РККА существовали силы и средства для противовоздушной обороны, создавалась новое вооружение, разрабатывалась тактика его применения (в разные годы она по разному называлась и я не буду вдаваться в эти подробности, тем более что корни у нас, как выясняются флотские), существовали и учебные заведения в которых готовились кадры (одна только академия ПВО чего стоит -17 мая 1941 года - Приказом Народного комиссара обороны СССР  создается на базе 2-го факультета (противовоздушной обороны) Военной академии имени М. В. Фрунзе Высшая военная школа противовоздушной обороны Красной Армии (ВВШ ПВО КА).), однако к задачам флота все это привязывалось очень слабо (взаимодействие армии и флота – всегда было очень не простым вопросом, что и показали первые дни войны, но к этому мы еще подойдем.

Советскому Правительству было понятно, что войны с Германией не избежать, усилия в военном строительстве и подготовке в войне, которая уже стучалась в двери, предпринимались колоссальные.

Нарком ВМФ Кузнецов многое сделал для подготовки флота к войне, убедил Сталина увести часть боевых кораблей с баз подверженных первому внезапному удару на более удаленные базы, но нас в первую очередь интересует то, что именно по его предложению и в подчинении наркомата ВМФ в апреле 1941 года создается высшее морское училище ПВО флота и только после этого формируется Высшая военная школы противовоздушной обороны Красной Армии (ВВШ ПВО КА). Местом расположения ВМУ ПВО Флота была выбрана военно-морская база в городе Либава ( в последствии Лиепая). Нужно сразу сказать, что место выбора расположения училища в дальнейшем сыграло для него роковую роль, как возможно и назначение на должность начальника училища генерал-майора береговой артиллерии Благовещенского.

Задержимся немного в Либаве – Lubau –Лиепае, чтобы понять каким был этот город и пусть о городе нам расскажут те кто сейчас там живет, чтобы мне не быть по каким-либо причинам пристрастным.

 Говорит http://www.liepaja.lv

«…В древние времена эта территория  принадлежала двум нациям – Ливам и Куршам. Со временем небольшой рыбацкий поселок Лива превращается в портовый город. Свой след в истории Лиепаи оставили и шведские короли, и немецкие бароны, и русские цари и финские егеря.

Пройдя сквозь века очень насыщенной истории, Лиепая на данный момент является третьим по величине, вторым по промышленному объему и первым городом в Латвии, который заслужил Европейский Почетный Флаг за активные действия в области развития международного сотрудничества.»

Посмотрев несколько фотографий современной Лиепаи,

интересуюсь собственно тем местом где была когда-то военно-морская база.

Далее наш гид http://pribalt.info/liepaja.php

«Военный городок Karosta (для тех кто еще не понимает по «латвийски», переводится как «Военный порт» - примечание мое)  как самостоятельная городская среда появилась в конце 19 - начале 20 века. Официальный указ о начале строительства крупной крепости и военного городка к северу от Лиепаи в 1890 году издал русский царь Александр III. Изначально город так и назывался – Порт Александра и только во время первой независимой Латвии (сейчас уже вторая независимая – примечание мое) это место начали именовать Военным городком - Каростой. Сегодня тут можно сказать особенный район, это уже не городок для армии, а просто жилой микрорайон, который одновременно является и известным туристическим объектом, сильно отличающимся от общего Лиепайского образа. Эта крупнейшая историческая военно-морская база на Балтике и первая база подлодок в царской России. В Каросте сохранилась и единственная историческая гауптвахта в Латвии.

Офицерское Морское Дворянское Собрание - это настоящий дворец, который строился по образцу загородных дворцов Санкт-Петербургской архитектурной школы. Его окружал парк Версальского типа. В своё время дворец использовали для нужд аристократов царской России. Во время свободной Латвии во дворце находился санаторий костного туберкулеза Красного Креста, а во время Советской власти – военный госпиталь. Сейчас во дворце находится исторический музей Военно-Морских сил (да, да…латвийских военно-морских, не российских же в самом деле – примечания мои).

 В период Советской власти Лиепая становится важнейшим стратегическим пунктом. Здесь располагалась крупнейшая военно-морская база СССР. Исторические данные свидетельствуют о том, что город подготавливался как передовая база для ведения военных действий на море.»

Собирая материал по Лиепае, признаюсь честно, я не ожидал, что мне придется прикоснуться к столь объемному интересному историческому материалу, но к истории училища не имеющего никакого отношения. Поэтому, чтобы в нем не завязнуть, я решил добавить еще несколько фотографий которые мне особенно понравились и разместить несколько изображений со старых открыток (которые я нашел на ресурсах Латвийской Национальной библиотеки).

А для тех, кто захочет вдохнуть эту историческую атмосферу советую ознакомиться с тем что делают ( и очень профессионально делают, материалы их работ мне очень пригодились) Н. Кабанов (http://www.vetsubmlat.narod.ru/vet46.html), Р.В. Кондратенко (http://www.fortification.ru/library/citadel/libava1.html) и Юрий и Сергей Мелконы (http://www.melkon.lv/index.php).

А я вернусь к истории училища.

Пока, я не располагаю сведениями где конкретно размещалось училище в Либаве, может быть на территории самой военно-морской базы (там оно вполне могло разместиться, к примеру, в здании для флотского экипажа) или в самом городе (для этого подходящих зданий тоже вполне хватало). Не известно и то был ли уже налажен учебный процесс, скорее всего занятия проводились, международная обстановка вносила свои коррективы – в стране шла ускоренная подготовка командных кадров, пока известно и известно точно, что курсанты были. Мы еще не знаем их имен, кто они были и откуда, возможно, мы никогда этого и не узнаем.

Раннее утро 22 июня 1941 года круто изменило не только судьбу нашего училища, весь мир перестал быть прежним. Либава и Либавская ВМБ превратились в земной ад, агрессор позаботился о том чтобы нам остались документальные свидетельства что происходило под Либавой и в самом городе, запечатлев для потомков вечного Третьего Рейхана происходящее на киноленте. (Я привожу подлинные кадры из кинохроники, снятой для Die Deutsche Wochenschau ).

Мы почти все знаем о героической обороне Брестской крепости, Севастополя, Ленинграда, Сталинграда, Москвы и почти ничего не знаем о героической обороне Либавы.  Вполне понятно, почему Либава для меня не просто один из таких островков мужества из числа многих эпизодов первых дней войны, где личный состав Красной Армии и Флота, внезапно атакованный превосходящими силами противника, лишенный средств связи, с ограниченным боезапасом, оказывал мужественное и стойкое сопротивление, и даже находясь в окружении, в положении обреченных, продолжал сражаться, вызывая искреннее недоумение противника столкнувшегося  с таким массовым проявлением героизма впервые. 

Я не ставлю себе целью описание боевых действий в районе Либавы, приведу лишь короткие выдержки свидетельствующие о том, что в обороне Либавы принимали самое непосредственное участие курсанты либавского училища ПВО ВМФ и боевые распоряжения и приказания, характеризующие быстро меняющуюся оперативную обстановку.

(Оборона базы ВМФ Лиепая 1941 года http://velikvoy.narod.ru/bitvy/1941/liepaya_obor.htm)

"...Для защиты Лиепаи задействовались также 32-й караульный батальон (полковник Томилин и полковой комиссар Горожанкин) либавского военно-морского морского училища ПВО имени М.В.Фрунзе (генерал-майор береговой службы И.А.Благовещенский)…

 ...К моменту непосредственного выхода противника к Лиепае были созданы три боевых участка: северный, восточный и южный... Восточный участок (капитан 3 ранга Орлов) должен был защищать батальон курсантов военно-морского училища. В поддержку им направлялись части 56-го стрелкового полка, орудия 94-го легкого артиллерийского полка, 27-я батарея береговой артиллерии, 503-я и 841-я зенитные батареи флота (старший лейтенант Ф.К.Тимашков), артиллерия миноносца «Ленин»…

 …..23 июня командованию базы поступил приказ командования Краснознаменного Балтийского флота об удержании города до последней возможности.

Вечером 23 июня 1941 года, выполняя приказ вышестоящего командования, были взорваны склады топлива, боезапаса, заводские сооружения судоремонтного завода «Тосмаре», а также пять из шести стоявших на ремонте подводных лодок вместе с эсминцем «Ленин» и ледоколом «Силач»…

 …В ночь на 24 июня 1941 года из личного состава эсминца «Ленин» был сформирован отряд морской пехоты (старший лейтенант А.И.Майский и старший политрук Н.И.Качурин), который занял оборону на восточном участке правее курсантов военно-морского училища ПВО. Утром того же дня из отряда с эсминца «Ленин», курсантов училища и частей пехотинцев под командование капитана В.А.Орлова был создан сводный отряд….

 …. 26 июня на фоне более или менее стабильной обстановки командование Краснознаменного Балтийского флота отдало приказ об оставлении города и базы. Выход осуществлялся двумя колоннами. Первая (подразделения 56-го стрелкового полка, 32-го местного стрелкового батальона, боевые расчеты 84-го отдельного артиллерийского зенитного дивизиона и 23-й береговой батареи под общим руководством командира 56-го стрелкового полка майора Кожевникова) пробивалась по прибрежной дороге на Вентспилс. Вторая (восточный и южный участки обороны города, 43-й зенитный артиллерийский дивизион флота, 389-й зенитный армейский дивизион, курсанты военно-морского училища, пограничники, отдельные команды, рабочие отряды, боевой расчет 27-й береговой батареи и противотанковая батарея дивизии под общим командованием полковника В.М.Бобовича со штабом 67-й стрелковой дивизии) двигалась по восточной дороге в том же направлении. Основной удар артиллерии и авиации противника был перенесен на отступавшие части. Погибли оба командира колонн, большое количество личного состава…"

(Оборона Либавы 1941 г. http://town.ural.ru/ship/war/libava41.php3)

«…Немецкая авиация подвергла Либаву бомбардировке (к 22 часам 22 июня зафиксировано 13 налетов с участием 135 самолетов, 3 самолета было сбито). К окончанию первых суток войны немцы вышли на подступы к Либаве. В это время защитники базы кроме частей 67-й дивизии имели: 32-й караульный батальон, курсантов либавского Военно-Морского училища ПВО им. Фрунзе (начальник генерал-майор береговой службы И.А.Благовещенский), 23-ю и 27-ю батареи береговой обороны КБФ, 18-ю железнодорожную батарею КБФ …(и далее перечисление – прим. мое)…

…Командование распределило имеющиеся в наличие силы по трем участкам обороны.

…Восточный участок (комендант капитан 3 ранга Орлов) занимали батальон 56-го стрелкового полка, курсанты училища ПВО (около 100 человек), моряки полуэкипажа и отряд подводников при поддержке батареи 94-го артиллерийского полка, 27-й батареи береговой обороны, 503-й и 841-й (командир старший лейтенант Ф.К.Тимашков) зенитных батарей.

  … В ночь на 24 июня защитники базы перегруппировали свои силы. 56-й стрелковый полк при поддержке 94-го артполка и дивизиона 242-го артполка занял оборону севернее озера Тосмаре. Восточнее Лиепайского озера расположились курсанты училища ПВО, разведбат 67-й дивизии и отряд моряков-пограничников. Командиром участка назначен полковник Томилов. Южный участок продолжал удерживать 281-й стрелковый полк.

… В 2.30. 27 июня защитники города пошли в прорыв. По признанию немцев, атакующие создали критическую ситуацию, закрыть "окно" удалось им с большим трудом. Первая колонна сразу после начала прорыва попала под сильный огонь противника и была рассеяна. Вторая колонна в районе Струтениеки опрокинула противника и проложила себе путь на Шкеде. Из окружения пробились около 2.000 человек. В составе одной групп прорыва был и генерал-майор береговой службы И.А.Благовещенский - начальник Военно-Морского училища ПВО и его курсанты….

…Либава стала первым пунктом в зоне наступающей немецкой группы армии "Север", где нацисты встретили организованное массовое сопротивление советских войск. По признанию немцев, организация обороны Либавы находилась на высоком уровне, солдаты имели хорошую боевую подготовку и отважно сражались. К сожалению, советское командование дало прямо противоположную оценку руководству обороны Либавы. Согласно Директиве ГЛАВПУ РКВМФ №51сс от 8 августа 1941 года о повышении передовой роли коммунистов и комсомольцев в боях с врагом и усилению борьбы против трусов и паникеров: "Бывший командир Либавской ВМБ контр-адмирал Трайнин, бывший начальник штаба Либавской ВМБ капитан 1 ранга Клевенский, и командир Виндавского укрепсектора полковник Герасимов проявили позорящее звание командира трусость и паникерство, преступное бездействие власти, допустили развал управления частями базы. Трайнин, Клевенский и Герасимов отданы под суд военного трибунала". В отличие от капитан-лейтенанта Афанасьева им повезло. Выездной сессией Военной Коллегии Верховного Суда СССР 12 августа 1941 года они были осуждены без поражения в политических правах с лишением воинских званий к различным срокам заключения. Трайнин получил 10 лет, Клевенский - 8, Герасимов - 5. 11 сентября 1941 года Президиум Верховного Совета СССР, рассмотрев ходатайство осужденных о помиловании, принял решение: "Амнистировать всех троих, восстановить в воинских званиях и направить в действующую армию".

Совершенно неожиданно для себя, я наткнулся на воспоминания от первых днях войны непосредственного участника этих событий полковника (в отставке) В.А. Орлова – преподавателя Либавского Военно-Морского училища ПВО «Курсанты вступают в бой» (http://militera.lib.ru/memo/russian/sb_baltiyskie_zenitchiki/04.html), которые практически без изъятий привожу ниже.

"Когда началась война, я был преподавателем Военно-морского училища противовоздушной обороны, сформированного в апреле 1941 года в Либаве. Оно находилось еще в стадии организации. Преподавательский и командный состав подбирался на всех флотах и прибывал в Либаву в мае — июне. Курсантами были зачислены молодые люди, окончившие высшие учебные заведения, преимущественно технические. В курсантах удачно сочетались образованность, общая культура и высокий патриотизм. Не удивительно, что в боях курсанты проявили героизм и необыкновенную стойкость.

В те годы сухопутная граница с Германией проходила у Мемеля (Клайпеды) — всего в 22 километрах к  югу от Либавы. Именно с Мемельского плацдарма в 4 часа 22 июня 1941 года фашистские полчища вторглись в пределы нашей Родины и стремительно продвигались к Либаве.

Первый удар приняли на себя пограничники, а затем части 67-й стрелковой дивизии. Дрались наши войска с невиданным упорством, но враг имел подавляющее превосходство в силах. На рубеже реки Барта, что в 17 километрах южнее Либавы, удалось несколько сбить темп наступления. Фашисты двинулись в направлении Приекуле, стремясь окружить наши позиции у города.

Части 67-й стрелковой дивизии с боями отходили к южному берегу Либавского озера, в район старых разрушенных укреплений и к исходу второго дня войны соединились с войсками, занявшими оборонительные рубежи у стен города.

Как известно, Либава в тот период являлась самой западной военно-морской базой Краснознаменного Балтийского флота. Здесь постоянно базировались легкие силы и подводные лодки. На судоремонтном заводе Тосмаре, имевшем сухие доки, проходили ремонт корабли всех классов. Здесь находились склады с большими материальными запасами.

Командование базы, как только стала известна обстановка на границе, организовало оборону города, используя старые оборонительные сооружения времен первой мировой войны. Срочно формировались отряды морской пехоты и отряды рабочих.

Начальник училища ПВО был назначен командиром восточного сектора обороны и получил приказание сформировать батальон морской пехоты из офицеров и курсантов училища.

Батальон трехротного состава к вечеру 22 июня занял рубежи обороны в восточном секторе. Батальоном командовал начальник цикла общевойсковых дисциплин полковник А. А. Томилов. Комиссаром батальона стал полковой комиссар А. В. Горожанкин. Оба они были одногодки, начинали службу на флоте в 1919 году. Командирами рот и комиссарами назначили: в первой роте капитана В. К. Шелкова, политрука А. С. Татарова; во второй роте — капитана В. А. Орлова, старшего политрука Г. И. Столярова; в третьей роте — старшего лейтенанта Золотарева. Каждая рота насчитывала по 150 человек. Из воспитанников музыкантского взвода и команды обслуживания сформировали отделения санитаров и связистов.

На вооружении батальон имел винтовки, немного автоматов и ручные пулеметы.

В ночь на 23 июня позиции, занятые курсантами, бомбили фашистские самолеты. Мы еще не успели как следует окопаться, однако потери были незначительные. Боевое крещение батальон выдержал достойно.

Весь день, теплый и солнечный, мы совершенствовали оборону — рыли окопы в полный профиль, приспосабливали старые сооружения.

Вместе с нашим батальоном на этом рубеже занимали позиции подразделения 56-го полка 67-й стрелковой дивизии, а затем прибыл отряд моряков с эсминца «Ленин».

 К вечеру враг занял Гробиню, вышел к нашим позициям на дистанцию ружейного огня, но атаковать с ходу не решился, а вел методический артиллерийский и минометный обстрел. По порту и городу била артиллерия крупных калибров. Над Либавой появилось зарево пожаров.

Разведка боем

Утром 24 июня я получил приказание произвести разведку боем.

— Ваша задача, — говорил мне начальник разведки участка, — обойти фашистов в районе хутора Веги, ворваться в их расположение, выяснить силы и, если удастся, занять хутор. Для выполнения задачи привлечь два взвода курсантов, взвод моряков с эсминца «Ленин» и армейский пулеметный взвод.

Построив сводный отряд, я объяснил задачу. Потом выступил полковой комиссар А. В. Горожанкин. Он сообщил, что идет вместе с отрядом.

Комиссару батальона совсем не обязательно было идти в разведку, но старый коммунист и воин чувствовал, что необходима моральная поддержка бойцам, впервые идущим в трудный бой.

В назначенное время отряд сосредоточился на исходном рубеже и после короткой артиллерийской подготовки двинулся вперед.

Мы довольно быстро и с малыми потерями достигли опушки леса. Здесь взводы получили уточненное направление для наступления и мы перебежками, в хорошем темпе, приближались к вражеским позициям. Фашисты усилили огонь. Сильнее стал и дождь, накрапывавший с утра. Наше наступление несколько замедлилось, увеличились потери, но мы упорно продвигались к хутору. Бесстрашно действовал взвод моряков с эсминца «Ленин», возглавляемый отважным старшим лейтенантом П. Г. Чеботаревым. На подступах к хутору Чеботарев был ранен. Матросы вынесли его из-под огня и направили в тыл.

Когда передовые взводы достигли хутора, мы увидели на аллее под деревьями множество мотоциклов. Гитлеровцы закрепились в каменных домах, сараях, окопах и вели оттуда пулеметный огонь такой плотности, что мы вынуждены были прижаться к земле. Произошла заминка в наступлении. Надо было преодолеть открытое пространство, поднять взводы. Требовался толчок, способный изменить психологическое состояние бойцов, попавших, казалось, в безвыходное положение.

— Вперед, за Родину!, — раздался голос комиссара А. Горожанкина. Он поднялся во весь рост и двинулся вперед. Вслед за ним бросились курсанты и преодолели смертельно опасный участок.

Бой проходил с переменным успехом, но овладеть хутором мы не смогли. Разведав силы врага на этом участке, мы вышли из боя и вернулись на свой рубеж обороны. Мы нанесли врагу значительный урон, но и наши потери были велики — нам не хватало еще солдатского умения.

В бою отличились лейтенанты Акимов, Иващенко, многие курсанты, матросы и пехотинцы.

На четвертый день войны стало известно, что Либава окружена. Это не снизило боевого настроения курсантов. Не чувствовалось и усталости, хотя напряжение в непрерывных боях было весьма велико. Весь день до позднего вечера шел огневой бой. Ночью над городом полыхало зарево. Ощущался недостаток в боеприпасах, — их приходилось экономить. Наши потери росли. Погиб командир 67-й стрелковой дивизии генерал Н. А. Дедаев.

Фашисты спешили расправиться с защитниками города. Не считаясь с потерями, они непрерывно атаковали наши позиции. Наступавшая здесь 291-я Восточно-прусская  дивизия считалась одной из сильнейших в фашистском вермахте. По их плану Либава должна была пасть в первый день войны, но вот уже четвертый день враг топтался у наших оборонительных рубежей.

 В осажденном городе действовала вражеская агентура, его «пятая колонна». Ее лазутчики-шпионы, айсарги (латышские буржуазные националисты) — разбрасывали фашистские листовки, сеяли панику, указывали цели авиации и артиллерии, убивали из-за угла защитников города, стреляя с чердаков и из подвалов. Обезвреживание агентуры врага доставляло много хлопот и отвлекало значительные силы с рубежей обороны.

Вечером 26 июня поступило приказание оставить Либаву и выходить из окружения на соединение с войсками фронта. К этому времени боевые корабли, вспомогательные суда заблаговременно покинули базу. Доки, склады и другие военные объекты были выведены из строя и дальнейшая оборона Либавы в таких условиях не имела смысла.

Для прорыва из окружения командование выбрало два направления: по приморской дороге на север и правее Виндавского шоссе через Айзпуте на Кульдигу. Всю ночь на 27 июня не затихал бой. В то же время происходило сосредоточение сил прорыва.

Ровно в 10 часов наша артиллерия открыла огонь последними снарядами. Части прорыва поднялись из окопов и двинулись на позиции врага слева от железной дороги и правее ее вдоль шоссе на Гробиню. Огня мы не вели и фашисты не сразу заметили наше движение. Когда до позиций врага осталась последняя сотня метров, фашисты открыли массированный огонь из всех видов оружия, в том числе из орудий прямой наводкой. Прорваться сквозь огонь мы не смогли.

Завязался бой. О дальнейшем продвижении не могло быть и речи. Как только бойцы поднимались для перебежки, они немедленно падали, сраженные пулеметным и автоматным огнем.

Взводы, продвигавшиеся ползком и достигшие позиций врага, отбрасывались вражескими контратаками.  

Для прорыва нужна была мощная артиллерийская поддержка, но ее мы не имели, так как орудия были взорваны, и весь скудный запас снарядов израсходован.

Несмотря на бесстрашие, отвагу, массовый героизм наших курсантов, матросов, солдат и офицеров, наступление захлебнулось и мы вынуждены были с большими потерями выйти из боя.

Смертью героев пали на поле боя полковник А. А. Томилов, полковой комиссар А. В. Горожанкин, капитаны В. Шелков, Коптин и многие курсанты.

Мы отошли на старые оборонительные рубежи и продолжали их удерживать до позднего вечера. Нужно отметить бесстрашные действия в бою воспитанников музыкантского взвода училища. Эти ребята — им было по 16–17 лет — не растерялись в минуты тяжелых испытаний. Возглавляемые своим старшиной А. Зиновьевым, они организовали полевой медпункт, выносили раненых из боя, оказывали им первую помощь, старались ободрить, проявляли смекалку и воинскую доблесть.

Составив из оставшихся в живых небольшой отряд, который возглавили капитан В. А. Орлов, политрук А. С. Татаров и офицер 12-го погранотряда, фамилию которого, к сожалению, забыл, мы ночью с боем преодолели заслоны врага на гризупской дороге, вырвались из окружения и в середине следующего дня присоединились к своим войскам, отходившим с боями на Кулдигу. "

Простимся с разрушенной Либавой, с мыслью, что часть курсантов и преподавателей училища вырвались из окружения и двинемся вслед за ними. А далее их след, с помощью полковника-инженера  в отставке С. Каплина мы находим под Ленинградом… в Стерльне, в стенах Константиновского дворца (в его «Штрихах  к истории знаменитого дворца»). 

О Стрельне, я дам лишь небольшую историческую справку ( воспользовавшись ресурсом  http://www.konstantinpalace.ru/articles/konstantinovskii_dvorec/) не исключаю, что многие кто прочтут этот «очерк» со Стрельней знакомы куда как лучше меня, а кто заинтересуется  Стрельней и Константиновским дворцом без труда найдут в сети достаточно приличных ресурсов начав, к примеру с того что я привел выше) и несколько фотографий уже теперешнего русского Версаля.

Начало работ по созданию дворцово-паркового ансамбля в Стрельне относится к 1715 году. Император Петр I задумал создать здесь парадную императорскую резиденцию, способную по масштабам и красоте затмить знаменитый Версаль. Однако нехватка времени и средств не позволила закончить стройку. Еще сорок лет дворец, способный вместить весь царский двор, простоял пустым и бесхозным.

В конце XVIII века Стрелина мыза становится частным великокняжеским владением. В 1797 году император Павел I дарит ее своему второму сыну - великому князю Константину Павловичу. Так начинается «эпоха Константиновичей», которая длилась более века. Дворец обретает новую жизнь, настоящих хозяев и свое название.

Разрушительную и беспощадную революцию Константиновский дворец встретил великолепием золоченых статуй и хрустальными звуками фонтанов. После расстрела большевиками последнего владельца - великого князя Дмитрия Константиновича, - начался процесс гибели дворца. Личные вещи августейших особ, книги, документы, богатейшая коллекция картин и керамики рассеивают по разным музеям, многие предметы утрачиваются безвозвратно.

После революции в бывшей великокняжеской резиденции размещают школу-колонию, затем санаторий для нервных больных, а перед самой войной курсы усовершенствования высшего и среднего состава ВМФ.

Во время Великой Отечественной войны в Константиновском дворце немцы оборудуют наблюдательный пункт. В результате массированных обстрелов и пожара от здания остался только каменный остов.

В 50-е годы советские архитекторы приспосабливают дворец под учебно-административный корпус Ленинградского Арктического училища (ЛАУ). Комплексное восстановление дворца требовало колоссальных затрат, поэтому историческую отделку Мраморного и Голубого залов восстанавливают лишь частично.

Понимая масштаб возможной потери, в 1990 году ЮНЕСКО включает этот уникальный архитектурный шедевр в список памятников всемирного исторического и культурного наследия, которым грозит полное разрушение.

Начало XXI века стало поистине судьбоносным для Константиновского дворца. В апреле 2000 года десятки уважаемых и всемирно известных петербуржцев - Кирилл Лавров, Валерий Гергиев, Алиса Фрейндлих, Михаил Пиотровский, Вадим Знаменов, Юрий Темирканов и другие - обратились к Владимиру Путину с письмом, в котором просили срочно передать гибнущий памятник мирового значения достойному хозяину.

В XXI веке идея Петра Великого сделать "Русскую Версалию" дипломатическим "окном в Европу" обрела зримое воплощение. Первой серьезной пробой сил для государственного комплекса «Дворец конгрессов» стало празднование 300-летия Санкт-Петербурга. Именно здесь проводились ключевые мероприятия: саммит Россия-ЕС и саммит глав-государств СНГ.

Вместе с Константиновским дворцом расцвела и вся Стрельна. Сегодня это малоизвестное прежде название звучит на всех языках планеты, а в ожерелье пригородных дворцово-парковых ансамблей Петербурга вернулась прекрасная жемчужина, о которой долгие годы стыдливо умалчивали путеводители.

Со слов Каплина становится ясно что он сам являлся выпускником ускоренного обучения этого училища ПВО ВМФ и уже в 1942 году на военно-морской базе Туапсе он  успешно противодействовал ассам 4-го воздушного флота «люфтваффе», возглавляемого легендарным фон Рихтгофеном, защищая базу с воздуха, которая имела очень важную роль в снабжении и поддержке с моря  Красной Армии в битве за Кавказ. Тогда мне становится окончательно понятно почему он не только хорошо знает о трагической судьбе первого либавского набора училища ПВО ВМФ, но знает и о том что по приказу Главкома ВМФ экстренно воссоздается  Училище   Противовоздушной обороны ВМФ (восстановлению училища ПВО в Стрельне и его последующей работе активно содействовали офицеры наркомата ВМФ, а если вспомнить что и идея создания такого училища принадлежит самому Главкому ВМС адмиралу Н.Г. Кузнецову, который объективно оценивал роль авиации в предстоящей войне, то вполне понятно - что Кузнецов не отказался от своего решения претворить ее в жизнь) и указывает точную дату -10 августа 1941 года, когда в Синем зале Константиновского дворца зачисленные на первый курс курсанты - будущие командиры станций орудийной наводки принимают воинскую присягу.

 Вот как описывает качественный состав курсантов сам С. Каплин: «…Курсантами зачислялась молодежь с высшим, преимущественно инженерным или университетским образованием. Последнее позволило исключить из учебных планов училища ряд физико-математических дисциплин, формирующих базу для усвоения специальных курсов. Непривычным зачастую был и подбор преподавателей. Чтение ряда радиотехнических дисциплин поручалось самим курсантам с близким гражданским образованием. Пришлось даже ввести новое сугубо неуставное воинское звание. Начало занятий при этом сопровождалось докладом дежурного со словами: «Товарищ курсант-преподаватель!..» Нововведение себя полностью оправдало, и вскоре всем им присвоили звание старший техник-лейтенант. Вспоминая прошлое, следует отдать должное постоянному составу вновь созданного училища…».

Немного забегая вперед, я хочу подчеркнуть, что С.Каплин особо говорит «…о том влиянии, которое оказало неординарное военно-морское учебное заведение в Стрельне на существующую систему подготовки офицерских кадров ВМС…. В пятидесятые годы прошлого столетия, в эпоху расцвета высшего военно-морского образования, такие выдающиеся его организаторы, как А.И. Берг, М.А. Крупский и Л.Ф. Колышев, не могли оставить без внимания тот уникальный боевой опыт, которым располагали выпускники училища ПВО, и не привлечь их к педагогической деятельности. В результате многие из них (П. Авдеев, В. Елисеев, А. Дикий, Н. Никольский, И. Рудницкий, С. Устинов, А. Тупысев, В. Никитин, А. Издебергский, С. Каплин, Л. Маковкин и др.) приняли непосредственное участие в формировании специальных кафедр радиотехнического профиля во вновь создаваемых учебных заведениях. Тогда же, и это имело первостепенное значение, преподавательским составом этих кафедр впервые были написаны официальные учебники по ряду профилирующих дисциплин. Позднее они, будучи опубликованными военным издательством, поступят на книжные полки библиотек академий и высших училищ страны.»

Из статьи Каплина становится ясным, что в Стрельне училище находилось не долго, фронт быстро подходил к Ленинграду, чтобы не повторить либавскую трагедию училище срочно эвакуируют в тыл, на Волгу, в г. Энгельс, где училище в первой половине 1942 года произведет два выпуска лейтенантов (10 и 26 человек) по боевой эксплуатации СОН.

Пока еще курсанты, готовящиеся принять присягу в Стрельне, даже не догадываются, что скоро их ждет эвакуация и водное путешествие по реке в тыл на Волгу и местом нового размещения их училища станет столица республики Немцев Поволжья – город Энгельс, но мы уже с вами знаем, что 2 –го августа уже подписано распоряжение Государственного Комитета Обороны об эвакуации, так же как и не знают в столице Волжской Немецкой республики какая судьба их ожидает.

Когда появились первые иностранцы, желающие избрать новым отчеством Россию сказать трудно. Однако доподлинно известно, что происходило это в разные времена, в том числе и когда княжества и земли были разрознены, так например, 33 года воеводою в Псковской республике был князь Довмонт (католик, в крещении православный Тимофей), из князей литовских, принятый не только псковским людом, но и православной церковью. Много подвижников в новое отчество привлек Петр Великий, а целыми колониями, после Манифеста Екатерины Второй с 1763 года стали в России селиться немцы. Читая Манифест Екатерины Великой, я уже был знаком с  Решением ЦК ВКП(б) от 26.07.1941 № 35 (О переселении немцев из республики Немцев Поволжья) и не смог удержаться от того чтобы не дать вам возможность сравнить эти два документа, грандиозные по своим  масштабам и влиянию на сотни тысяч людских судеб, но так разно направленные.

Был и Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941, комментировать подобные документы, я считаю, совершенно бессмысленным, его просто достаточно прочесть, текст его я привожу для ознакомления и так же как и небольшую историческую справку с фотографиями, на мой взгляд, интересными (взятыми с ресурса http://wolgadeutsche.net/fotodok_engels.htm).

Вот, таким притихшим встретил город Энгельс прибытие училища на волжской пристани. А справедливости ради, совсем не лишне упомянуть, что своим расцветом эта местность обязана исключительно немецким колонистам, которые никогда не были в сторонке от событий сотрясавших Россию (давно уже ставшую им родиной), как до революций, так и после. Их так же разорвало на красных и белых, их так же раскулачивали, они так же приняли мучения голода в Поволжье и, пожалуй, так же как и любая семья, ни одна их семья не избежала репрессий, и все же… многие из них сложили свои головы в Великой Отечественной войне, защищая свое Отечество от врага, говорящего на одном с ними наречии.

Училище  приступило к ускоренной подготовке специалистов ПВО для флота и как мы помним в 1942 году произвело выпуск. Что происходило с училищем далее на протяжении девяти лет установить мне не удалось. Мне только стало известно, что 30 июля 1942 г был издан Приказ № 00268 НК ВМФ о сокращении военно-морских учебных заведений, попало ли наше училище или его предшественник под его действие станет ясно, если удастся  найти текст этого приказа. В «летописях» Энгельса за 1947 год значится: «В Энгельсе открывается Саратовское военно-морское подготовительное училище». Военно-морские подготовительные училища, в соответствии с постановлением Совнаркома № 330 от 1 марта 1944 года и приказом наркома ВМФ Николая Кузнецова, готовили «кандидатов для поступления в высшие военно-морские училища». Этим постановлением (№ 330) Наркомвоенморфлоту вместо специальных военно-морских средних школ разрешалось организовать три военно-морских подготовительных училища закрытого типа, из них: 1) в г. Ленинграде с контингентом учащихся в 1200 человек; 2) в г. Горьком с контингентом учащихся в 600 человек; 3) в г. Владивостоке с контингентом учащихся в 600 человек. Хотя известно, что в 1946 году реорганизацию претерпели и спецшколы ВМФ (которые должны были прекратить сове существование двумя годами раньше) и было создано 5 подготовительных училищ ВМФ: Ленинградское, Калининградское, Рижское, Саратовское (в Энгельсе) и Бакинское. Саратовское было расформировано (тут данные разнятся, поскольку мы знаем о его закрытии в 1951 году, но есть и данные что курсанты его заканчивали и в 1952 году) 1951-1952 годах и курсанты доучивались в сформированных Нахимовских училищах (спецшколы преобразовывались в подготовительные училища, а последние в Нахимовские, но уже почему-то с 1943 существовали Рижское, Ленинградское и Тбилисское).

Во всей этой неразберихе ясно прослеживается только одно - над зданием бывшего немецкого педагогического института с сентября 1941 непрерывно реет военно-морской флаг. С 1946 Николай Кузнецов  в опале. За четыре-пять лет Военно-Морской Флот пришел в такой упадок, что Сталин, для того чтобы срочно привести флот в порядок был вынужден прибегнуть в помощи Кузнецова.

Флот и Армию объединяли три раза: с 1923 по 1937, 1946 по 1950 и с 1992 по настоящее время, за это время Н.Г. Кузнецов был Нарокомом ВМС СССР с 1939 по 1946 и Военно-Морским министром с 20 июля 1951 (по март 1953). Мне могут возразить - причем тут флот, когда речь идет об училище ЗРВ ПВО? Да у нас, как всегда, ни при чем. Если не считать что 20 июля 1951 года в СССР закончилась эпоха строительства линкоров, стал вопрос о создании мощного подводного флота с ядерными энергетическими установками, авианесущих кораблей, мощной противовоздушной обороне кораблей, а не только прикрытия их мест базирования. За 23 дня, до официального назначения Кузнецова на пост Военно-Морского министра СССР (вопрос по сути был уже решен, кто будет министром и почему) адмирал Юмашев (тот самый, которому Кузнецов сдавал дела в 1946, см. "Дело четырех адмиралов"), в должности Военно-Морского министра СССР он готовился предавать дела Кузнецову, 27 июня издает приказ О создании Училища ПВО Флота в Энгельсе, а начальником училища назначается генерал-майор И.К.Трегубенко. Тот самый Трегубенко, который в январе 1944 командуя 9-м отдельным зенитно-артиллерийский полком, тогда еще майор, прикрывал с воздуха Лужскую военно-морскую базу, а позже, будучи подполковником, командуя 139-ой бригадой ПВО решал вопросы защиты  Юго-Западного морского оборонительного района (ЮЗМОР - создан в целях обеспечения управления боевой деятельностью сил КБФ в южной и западной части Балтики), которого высоко ценил как специалиста ПВО адмирал Кузнецов.

С этой даты (27 июля 1951 года) про училище уже можно говорить «не училище ПВО Флота в городе Энгельс», а «Энгельсское училище ПВО ВМС», и становится понятным почему в заволжских степях, где царствует степной суховей а не морской бриз, в кочевьях калмыков, в месте где куда на волах свозилась соль, в бывшей столице немцев Поволжья появляется военно-морское училище, пусть и ПВО. В памяти всплывает скороговорка «Сшит колпак не по колпаковски, надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать» и училище не раз еще переколпаковывали…

Войска ПВО уже существовали, а училище еще продолжало оставаться флотским. Вообще, про войска ПВО написано много и разного, про вооружение (кто первый придумал палить по небу из гаубицы и понял что это не удобно, о том что пулемет «Максим» поставленный на колесо от телеги – тоже не самый лучший вариант), про то как создавались зоны ПВО, про опыт ПВО в Великую Отечественную, сколько супостатов и из чего было сбито, про Управление ПВО, которое с 1932 подчинялось непосредственно наркому по военным и морским делам и осуществляло общее руководство ПВО на всей территории страны, а также объединяло деятельность гражданских ведомств, учреждений и общественных организаций в этой области. Руководили ПВО на местах командование военных округов, а первым начальником Управления ПВО РККА в июле 1934 был назначен командарм 1-го ранга С. С. Каменев. В 1940 Управление ПВО Красной Армии преобразуется в Главное управление ПВО и возглавляется генерал-полковником Н. Н. Вороновым. В начале Великой Отечественной войны соединения и части Войск ПВО страны были выведены из подчинения командующих войсками военных округов и флотов (за исключением Ленинграда) и подчинены командующему Войсками ПВО территории страны, должность которого введена в ноябре 1941  - первый командующий генерал-майор М. С. Громадин . (В  Красной армии с 1918, участник Гражданской войны, командир роты,  в 1925 вступил в РКП(б). Всю службу провел в войсках ПВО /! ну так вот про него написано/. С 1940 командовал 1-м корпусом ПВО, затем пом. командующего Московским военным округом по ПВО, руководил организацией ПВО Москвы и отражением атак германской авиации в 1941. Во время Великой Отечественной войны в нояб. 1941 назначен зам. наркома обороны СССР по ПВО и командующим войсками ПВО РККА. С августа 1943 командующий Западным, с марта 1944 Северным, с декабря 1944 Центральным фронтом ПВО. С 1945 командующий округом ПВО, с 1946 - войсками ПВО. А 1946-50 депутат Верховного Совета СССР! В 1950-54 в Главной инспекции Министерства обороны СССР  ("Золотой улей").

Будем считать, что во время Великой Отечественной ПВО с задачей справилось. Однако,  согласитесь - в планах «Барбаросса» и «Последний выстрел» (Dropshot-Дропшот, разработан в 1949 году, потом много раз корректировался) есть что-то общее, но отличий, пожалуй, гораздо больше, а призрак Энолы Гей с Малышом (Enola Gay, Little Boy) может стать реальным, патриот-пилот Пол Тиббетс  в любой момент готов помахать рукой из кабины, собранного в штате Небраска B-29-45-MO, а это вам не «Суордфиш» и даже не фон Рихтгофен – это сотня «хиросим», ошибки ПВО исправлять будет уже некому. И в 1947 году по решению ЦК ВКП(б) Л. Говоров возглавил комиссию для определения путей развития Войск ПВО (через год после своего председательства по осуждению адмирала Кузнецова). Он «запросил мнение на сей счет у бывших командующих фронтами, иных авторитетных военачальников. Поступившие из разных мест, в том числе и от командования Войск ПВО, предложения были крайне противоречивы, систематизации никак не поддавались. И тогда Говоров положился на мнение большинства членов комиссии, не имевших прямого отношения к Войскам ПВО, а позицию командующего Войсками ПВО страны М. Громадина практически проигнорировал. В итоге, в выводах комиссии, представленных в мае 1948 года ЦК партии и Правительству СССР, опыт применения Войск ПВО страны в войне не был учтен, а было предложено силы и средства противовоздушной обороны распределить: зенитную артиллерию и аэростаты заграждения иметь в военных округах, истребительную авиацию, войска ВНОС и зенитные прожекторы включить в состав ВВС. Командующего ВВС Советской Армии назначить ответственным за противовоздушную оборону страны.» Сталин, которому недавно самому приходилось глубоко вникать в противовоздушную оборону Москвы, сразу отверг это предложение. И 7 июля 1948 года Маршал Советского Союза Л. Говоров был назначен командующим Войсками ПВО страны - заместителем Министра Вооруженных Сил СССР. Этим назначением Войска ПВО были выведены из подчинения командующего артиллерией Советской Армии и официально объявлены самостоятельным видом Вооруженных Сил. Несмотря на титанические усилия предпринимаемые для совершенствования ПВО в изменении структуры и оснащения новой техникой войск прекратить нарушения воздушного пространства СССР не удавалось. На всех границах СССР нарушения воздушного пространства повторяло ситуацию 40-го, 41- го годов на западной границе перед началом войны, с тем лишь отличием, что на этот раз вопрос открывать огонь по нарушителю или не открывать не стоял. Нарушителей атаковали, если удавалось, сажали или сбивали. Об этом периоде достаточно подробно написано много, я дам лишь несколько ссылок (http://www.airforce.ru/awm/hotsky/hotsky.htm, http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/HISTORY/USA_SPY.HTM ) и приведу выдержку (http://militera.lib.ru/research/orlov_as1/05.html) журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт», который трудно заподозрить в симпатии к СССР:

«Как показывают документы и интервью участников событий, с 1950 года до конца 60-х годов Соединенные Штаты произвели более чем 10 тысяч и, может быть, до 20 тысяч шпионских полетов вдоль границ Советского Союза и Китая в целях выявления сил и средств системы ПВО... Их задачей было установить дислокацию и расположение радиолокационных станций в советских приграничных районах. Из-за режима секретности, до сих пор соблюдаемого ВВС, ВМФ, ЦРУ и Агентством национальной безопасности — организаций, которые играли ключевую роль в воздушном шпионаже, — точное количество разведывательных полетов, возможно, никогда не будет выяснено» 

В  мае 1954 года Совет Министров СССР и ЦК КПСС  были вынуждены снова вернуться к вопросу о ПВО,  безнаказанные полеты иностранных самолетов над территорией СССР потребовали очередных крупных преобразования в Войсках ПВО. Впервые в истории строительства противовоздушной обороны была учреждена должность главнокомандующего Войсками ПВО страны – заместителя министра обороны СССР, на которую назначен Маршал Советского Союза Л.А.Говоров. В июне-сентябре Министр обороны СССР Маршала Советского Союза Н.А. Булганин  проводит крупнейшее войсковое учение на Тоцком полигоне Приволжского военного округа, которое еще раз подтверждает, что концепцию построения ПВО необходимо менять коренным образом.  В ходе учения наглядно выявилось крайне неблагополучное положение с состоянием управления и взаимодействия сил и средств ПВО, в частности, из-за отсутствия надежных средств радиолокационной разведки и автоматизированных систем управления на командных пунктах (КП), зенитная артиллерия уже не могла эффективно решать задачи борьбы с воздушным противником. Основным средством противовоздушной обороны должны были стать зенитные ракетные комплексы (ЗРК).

Начиналась другая эра ПВО…

В сентябре 1957 года наше училище простилось с флотом и стало «военно-техническим училищем Войск ПВО страны», училище начало готовить специалистов зенитно-ракетных комплексов, а с сентября 1971 года «Энгельсским высшим зенитным ракетным командным училищем ПВО» каким и оставалось до 1994 года, когда в результате очередных преобразований в подготовке кадров для вооруженных сил РФ училище было… ликвидировано.

За свою недолгую историю училище погибало и возрождалось, меняло дислокацию и имена, и снова возрождалось и снова закрывалось, но что-то мне подсказывает, что это уже навсегда. Мемориальная гранитная плита – ее скупыми, высеченными строчками живые уходят в вечность…

Но пока мы живы, мы успеем рассказать  (с вашей конечно помощью), что было в училище, а не вокруг него…